Великая Шестая!

 … большой прекрасный зал Одесской филармонии неожиданно оказался тесен – слишком тесен для этой музыки! Она стремилась наружу, прорывалась сквозь окна и двери, и вот уже понеслась по улицам, к морю, давно заледеневшему, и неожиданно растопила его блестящую твердь. Столько огня и мощи было в ней – в этой удивительной музыке!

Шестая симфония Сергея Прокофьева ми бемоль минор. Год создания – 1947-й. Совсем немного времени прошло после завершения одной из самых разрушительных войн в истории человечества… Наверное поэтому Шестая симфония занимает особое место в творчестве Прокофьева, в частности, среди его последних симфоний. Она поражает той самой силой, высекающей огонь, от которого может растаять лед на море. И в этой силе ясно чувствуются трагедия тех страшных лет, которые хотя и минули, но в памяти остались навеки…

Содержание Шестой симфонии слышится в ее неповторимом звучании, а развернутой программы композитор не оставил. Сергей Сергеевич вкратце передал содержание своего великого сочинения так: «Первая часть беспокойного характера, местами лирического, местами сурового; вторая часть — Ларго — более светлое и певучее; финал — быстрый, мажорный, приближающийся по характеру к моей Пятой симфонии, если бы не суровые отзвуки первой части».

Симфония начала вырисовываться еще в последние годы войны – ее основные образы формировались Прокофьевым под влиянием увиденного и пережитого. Какой мощный пласт впечатлений! Он не мог не выразиться тем гениальным, чему свидетелями стали мы недавно. Трагический пафос трагических лет…

Сколько выдающихся произведений на эту священную тему создали в разные годы литераторы, художники, кинематографисты. И, конечно, музыканты. Шестая симфония Прокофьева – бессмертный вклад в эту трагическую сокровищницу.

.. неподготовленному слушателю впору было вздрогнуть – уже в самом начале 1-й части их слух пронзил драматизм, доходящий до злого натиска и даже  безумной ярости. Но в то же время поразила красота мелодии, не скрывшаяся за всем этим: это же Прокофьев! Его симфонии, этой элегии памяти жертв Второй мировой войны, чужд экспрессионизм Шостаковича – автора еще одного великого произведения о войне. А вот лиризм Чайковского, некий русский лиризм его произведений, в частности, тоже Шестой симфонии, очень близок Прокофьеву. Не скрыть его даже в пронзительном посвящении памяти ушедших…

Сколько оттенков настроения, восприятия автором тех незабываемых лет слышим мы в каждом звуке симфонии! Словно читаешь книгу, где гениальный автор не жалеет слов. Будто неотрывно глядишь на полотно с его мрачными красками – красками войны. Читаешь… Всматриваешься… Вслушиваешься. Вздрагиваешь – это литавры. Страшно! А ведь только что, во второй части, звучало что-то нежное, прекрасное, просветленное… Наверное, это звенящий Май сорок пятого. И снова грозные звуки войны, снова холодок по коже, снова великая музыка, не вместившись в просторном зале, вылетает в окно… Мы дошли до финала… Он особенный. Впрочем, здесь особенное все!

Финал.Сколько радости слышится в этих звуках, даже некая шаловливость, от которой невольно улыбаешься… Победные залпы литавр. Фанфары. Может быть, это уже самый конец? И с этой же улыбкой, отдав должное великой музыке и безупречному исполнению, мы покинем зал? Нет. Слишком близко еще сороковые годы… И сорок седьмой – это пока не безоблачность и безмятежность. Потому в праздничное действо финальной части словно врывается резкая, не проходящая боль. Раны еще кровоточат. Драматическая кода. В разгар праздника Победы…

«Я не хотел, чтоб финал воспринимался как весёлый придаток к предыдущим частям. Заключительные тревожные реминисценции зовут к действию, напоминая о непокорённых силах смерти и разрушения...» Сергей Прокофьев.

На этом мой рассказ не заканчивается. Я не могу не сказать о тех, кто подарил нам это музыкальное чудо самого высокого уровня – по самой «взыскательной» шкале. Я хочу о них сказать.

Шла пока неофициальная беседа перед началом пресс-конференции накануне концерта. Ждали дирижера. В комнату стремительно вошел молодой человек, видимо, студент: музыкантов филармонического оркестра я знаю в лицо - юноша был не из их числа. Симпатичное открытое лицо. Хорошая улыбка. Вьющиеся волосы. Кто же это? Неудобно спросить. И тут я слышу поразительное: «Знакомьтесь, это наш дирижер - Сергей Голубничий». Дирижер?! Серьезный музыкант, о котором я уже кое-что знала? То, например, что он лауреат 1-й премии Международного конкурса дирижеров им. С Турчака. И что является главным дирижером Оперной студии Национальной музыкальной академии им. П.И. Чайковского. И Национального театра оперетты. И дирижирует  академическим симфоническим оркестром Днепропетровской филармонии. А в недалеком прошлом  руководил Херсонским филармоническим камерным оркестром. Успела узнать и о том – не скрою, с приятным удивлением! – что Сергей Голубничий гастролировал во многих странах мира – США, Великобритании, Германии, Франции, Люксембурге и еще, и еще. И еще! И вот он перед нами – студенческой внешности обладатель столь яркой биографии. Сергей много и увлеченно говорил о музыке, демонстрируя и глубокие теоретические познания. Но главное все же было впереди: концерт из произведений  музыкальных гениев – Моцарта и Прокофьева. Мы в ожидании. Уже совсем скоро!

Молодой маэстро за дирижерским пультом. Сегодня он возглавлял Национальный одесский филармонический оркестр. Музыкант был поразительно хорош – своей звенящей молодостью, легкостью, абсолютным обаянием, элегантностью движений, переполненностью музыкой. То беззаботно порхающей, то надрывно звучащей. Пронизывающей насквозь.  Обнажающей душу. А потом ласково обволакивающей замерший зал…  И в каждый из этих оттенков музыки он молниеносно вживался, становясь ее частью.

 Не одну публикацию посвятила я дирижерам, работающим с нашим оркестром, и каждому стараюсь найти самое точное, на мой взгляд, определение. Сергей Голубничий – лучезарный.

 А удовольствие, которое всегда дарят нам блестящие – по единодушному мнению всех приезжих музыкантов – мастера Национального оркестра, невозможно переоценить.  Они всегда творят чудеса и не перестают удивлять именно этим. Об этом я уже много писала. И готова делать это всякий раз, когда прихожу на встречу с их Музыкой.

                              Марина Ровинская